Нас не пустили внутрь - домик требует реставрации. Ну, и пусть требует как можно дольше: ведь эти старые, прогнившие половицы - не новодел, или, как говорят музейщики, "муляж". Они - те, что помнят тяжесть ноги человека, который отвлекся на мгновение от листа бумаги и прошелся туда-сюда, покусывая карандаш. А потом снова сел за стол, и написал:
"...Сядем и будем говорить, говорить. Хорошо здесь, тепло уютно... Слышите - ветер? У Тургенева есть место: "Хорошо тому, кто в такие ночи сидит под кровом дома, у кого есть теплый угол". Я - чайка... Нет, не то. (Трет себе лоб.) О чем я? Да... Тургенев... "И да поможет Господь всем бесприютным скитальцам..." Ничего..."
А за окном, в ночи, прошелестит листьями вяз... и подскажет последнюю строчку пьесы:
"...Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился"...
